Увлечение Фомы тридцатилетней женщиной, справлявшей
в объятиях юноши тризну по своей молодости, не отрывало его от дела; он не терялся ни в ласках, ни в работе, и там и тут внося всего себя. Женщина, как хорошее вино, возбуждала в нем с одинаковой силой жажду труда и любви, и сама она помолодела, приобщаясь поцелуев юности.
И, говоря это, дева в самом деле тонула в океане страстей и, полумертвая, дрожащая, готова была броситься
в объятия юноши; но они не раскрылись.
Неточные совпадения
—
Юноши этого города и других городов и селений, ближайших и дальних, придите все
в объятия мои, насладитесь любовью моею, потому что я — царица поцелуев, и ласкания мои неистощимы, и любовь моя безмерна и неутомима даже до смерти.
— Прекрасные
юноши, вот иду я на перекрестки ваших улиц, нагая и прекрасная, жаждущая
объятий и пламенных ласк, я, великая царица поцелуев. Вы все, смелые и юные, придите ко мне, насладитесь красотою и буйным дерзновением моим,
в моих
объятиях испейте напиток любви, радостной до смерти любви, более могущественной, чем и самая смерть. Придите ко мне, ко мне, к царице поцелуев.
Воины, как перед тем
юноши, обступили Мафальду и жаждали ее
объятий. Но так как они были грубые люди и не могли соблюдать очередь, как делали это учтивые и скромные
юноши того города, хорошо воспитанные их благочестивыми родителями, то они разодрались, и пока один из них обнимал Мафальду, другие пускали
в ход оружие, чтобы решить силой меча, кто должен насладиться несравненными прелестями Мафальды. И многие были ранены и убиты.
Один за другим бросались
юноши в бездонные
объятия Мафальды. И отходили
в изнеможении один за другим, а прекрасная Мафальда лежала на мягком ложе из плащей всех цветов, от ярко-красного до самого черного, и обнимала, и целовала, и стонала от беспредельной страсти, от не утоляемой ничем жажды поцелуев. И свирельным голосом, и далече окрест был слышен голос ее, взывающий так...
Едва разомкнулись
объятия первого любовника, едва склонился он к ногам прекрасной Мафальды
в страстной истоме, желая кратким отдыхом восстановить любовный неистовый пыл, оттащили его от Мафальды. И второй
юноша завладел телом и жаркими ласками Мафальды.
Теперь вода реки чернеет всего только
в нескольких шагах от него. Иоле приподнимает фуражку, и трижды осеняет себя крестным знамением. Потом вынимает из-за ворота образок Св. Саввы, благословение матери, и целует его… Еще и еще… Минутное колебание… Легкий быстрый скачок, и холодная вода
в одно мгновенье принимает
в свои хрустальные
объятия юношу.
В этом восклицании выразилась вся горячая нежность
юноши, который никогда не знал, что значит иметь мать, и между тем тосковал по ней со всею страстностью его натуры. Мать! Он был
в ее
объятиях, она осыпала его горячими ласками, сладкими, нежными именами, которых он никогда еще не слышал. Все прочее исчезло для него
в потоке бурного восторга.
Нежный состав
юноши не выдержит ее брачного поцелуя; ее удел — союз с богами, и земной уничтожится
в ее
объятиях.